Почему меня так беспокоит именно это?

Всем понятно, что школа – это не просто место, где дети «получают знания». Для большинства школа – это десять лет общения с одними и теми же людьми. В школе ребенок получает основной опыт общения, на основании которого делает выводы о том, как устроен мир, что ждать от других людей, и чего ждут от него окружающие. Если школа учит ребенка, что он не имеет права быть таким, какой он есть, что «отличаться» и «высовываться» – значит, стать объектом насмешек, что доверять людям и проявлять свою уязвимость – опасно, то зачем она нужна, такая школа?

Мне вспоминается случай, произошедший, когда я работала школьным психологом. Проходя по коридору на перемене, я увидела, как четверо восьмиклассников бьют ногами, зажав в угол, лысого одноклассника. Я подошла сзади к этой компании, взяла двух ближайших нападавших за воротники (ребята уже повыше меня были) и рявкнула, как смогла грозно: «Это что тут происходит?» Тут прозвенел звонок, и я отправила их в класс.

После этого у нас была серьезная беседа – нет, не с обидчиками и даже не с пострадавшим. С учителями. На моих глазах, пока я не подошла к этим восьмиклассникам, две учительницы, торопясь и отворачиваясь от безобразного зрелища, прошли мимо. Не вмешались, не прервали ситуацию. Сделали вид, что не заметили.

Что же мне ответили учителя? Они сказали, что «это естественно», что «дети жестоки» и что «этому мальчику надо научиться постоять за себя». Хорошо хоть, не стали говорить, что он сам нарочно их спровоцировал. Но если бы это был не лысый мальчик, а толстая (или, хуже того, умная) девочка? Если бы ребенок выделялся чем-то, что он может изменить? Учителя в этой школе точно сказали бы, что человек, которого бьют, обзывают, дразнят, высмеивают, объявляют ему бойкот и распространяют про него гнусные сплетни, «сам виноват». Дескать, не надо нарываться.

Пришлось развенчать несколько распространенных мифов о травле. Потому что речь идет не просто о «детях-изгоях». Когда мы говорим о «детях-изгоях», мы тем самым как бы утверждаем, что проблема в них. Травля же – это самоутверждение одного человека (или группы) за счет систематического унижения другого человека. Для любителей «Гарри Поттера» колоритный пример: то, что делали Мародеры со Снейпом – это именно травля.

В последние двадцать пять лет проблема травли в школе привлекает внимание зарубежных психологов. Наравне с проблемой «дедовщины» в армии, «опускания» в тюрьме, моббинга на работе, которые, по сути, есть проявления одного и того же феномена в разных контекстах.

Миф 1. Травля является и всегда будет оставаться нормальной составляющей взросления.
Исследования показали, что унижения и насилие со стороны сверстников в школе не менее травматичны, нежели другие формы насилия. В насилии нет ничего «нормального». Думать, что травля – нормальное явление, значит, лишать жертву поддержки и потакать обидчику. Если спросить самих школьников, они относятся к травле крайне негативно и хотели бы, чтобы школы что-то делали с этой проблемой.

Миф 2. Учителям легко разобраться, кто в классе обидчик, а кто – жертва травли.
Учителя замечают, как правило, только наиболее грубые, физические формы травли. Если один ребенок бросился на другого с кулаками, кто виноват? Конечно, тот, кто решил проявить физическую агрессию. Но за кадром остается, что говорил поколоченный, чтобы довести своего одноклассника. Обидчики часто бывают хитрыми и изворотливыми, и делают так, чтобы за их плохое поведение наказаны были другие.

Миф 3. Есть такие дети, которых обязательно будут травить, в какой бы социальной группе они ни оказались.
Такая позиция оправдывает бездействие взрослых, и, соответственно, создает очень плохой пример для подражания. Травля – это дисбаланс власти, который ребенок не может скомпенсировать самостоятельно. Она процветает там, где учителя попустительствуют тому, что большинство (а точнее, некоторые, берущие на себя смелость говорить от лица большинства) «выдавливает» и отвергает тех, кто хоть чем-то отличается. А это есть не что иное, как ксенофобия.

Миф 4. Травля происходит в любой социальной группе.
Травля происходит только в тех ситуациях, когда людей насильно собрали в одну группу, не уделяя внимания их индивидуальности и интересам, объединили их по какому-то малозначащему признаку (например, такому, как год рождения) и лишили возможности самостоятельно выбирать, хотят они остаться в этой группе или уйти из нее. Многие бывшие жертвы травли говорят о том, что в школе они были как в плену или в тюрьме. В школах с профильными классами и демократической системой школьного самоуправления травли практически нет.

Иногда ребенок не выдерживает травли и ломается. Периодически мы узнаем из СМИ о том, что кто-то принес в школу оружие и убил или жестоко изувечил нескольких одноклассников, после чего покончил с собой. Подобные события почти в ста процентах случаев предваряются историей травли: жертва не выдержала и решила устранить обидчиков. Некоторые убивают только себя.

Полагая, что мы лучше знаем, что полезно другому человеку, имеем ли мы право брать на себя функции «естественного отбора», когда выживает «наиболее приспособленный» (в данном случае – к злоупотреблению властью)?

Миф 5. Травля происходит потому, что ребенок чем-то отличается.
Любой ребенок чем-то отличается. И любой может оказаться жертвой. Травля происходит потому, что кто-то из детей и/или взрослых считает, что самоутверждаться за счет унижения другого – совершенно нормально. Достаточно одного такого человека на школу, и, если он достаточно активен, «веселая жизнь» окружающим обеспечена.

Миф 6. В ситуации травли задействованы две роли: обидчика и жертвы.
В ситуации травли задействованы все, кто так или иначе знает о ее существовании. Кроме обидчика и жертвы, существуют еще свидетели, и на них ситуация травли влияет не меньше (хоть и несколько иначе), чем на того, кого травят. Но на это редко обращают внимание, и опыт свидетельствования травле продолжает влиять на людей, хотя они и не осознают этого. А потом остается только удивляться тому, что, когда под окнами дома кого-то убивают, и жители слышат душераздирающие крики, никто не вызывает милицию, потому что «это меня не касается».

Обидчик и жертва, кстати, отлично осознают присутствие свидетелей. Свидетели могут вести себя по-разному. Они могут присоединяться к обидчику (чаще всего из страха стать жертвой), заступаться за жертву, или не делать вообще ничего. Пассивная позиция – самая распространенная. Когда свидетели ничего не делают, а просто стоят и смотрят, это лучшая для обидчика «группа поддержки»: «Вот какой я могущественный, я не только унизил вот этого, но еще и напугал, ошеломил всех остальных так, что они и пикнуть не смеют». Жертвы травли, ненавидят и презирают пассивных свидетелей даже сильнее, чем обидчиков. По их мнению, пассивные свидетели (как сверстники, так и учителя) –равнодушные трусы, которых надо остерегаться, потому что никогда не знаешь, когда они ударят в спину.

Миф 7. «Для твоей же пользы»: из опыта травли ребенок извлекает для себя урок.
Травля – отличный урок, если мы считаем, что для «готовности ко взрослой жизни» надо ожесточиться и очерстветь. И, как показывает опыт, сделать это вполне по силам большинству. Но одновременно люди теряют нечто ценное: способность доверять, способность вступать в близкие отношения, а в каких-то случаях – и собственную индивидуальность. Она оказывается спрятана за защитной «маской», которую человек привыкает носить в условиях «жестокого, жестокого мира».

Люди, подвергавшиеся в школе длительной травле и выжившие, могут преодолеть ее последствия (неуверенность, озлобленность, замкнутость, недоверие), только если попадут в другое сообщество, где всем позволено быть разными, где сотрудничество ценится выше, чем соперничество. Там они постепенно «оттаивают». Но они чаще бывшие жертвы травли сами не могут найти себе такое сообщество, и этом им нужна помощь.

http://www.medportal.ru/