Если мы обратимся к Э. Фромму ("Искусство любви"), то оказывается, дело обстоит вовсе не так, как предполагает идея романтической любви. Что существует только один человек во всем мире, которого вы можете полюбить, что найти этого человека - величайшая удача в вашей жизни и что любовь к нему приведет вас к удалению от всех остальных людей… "Любовь такого рода, - пишет Фромм, - которая может относиться только к одному человеку, уже самим этим фактом доказывает, что она не любовь, а садистско-мазохистская привязанность..."

Любовь не создается каким-то специфическим "объектом", а является постоянно присутствующим фактором внутри самой личности, который лишь приводится в действие определенным объектом. Исключительная любовь лишь к одному человеку внутренне противоречива. Конечно же, не случайно, что "объектом" явной любви становится определенная личность. Факторы, определяющие выбор в каждом отдельном случае, слишком многочисленны и слишком сложны, чтобы обсуждать их здесь, главное, что любовь к определенному человеку является лишь актуализацией и концентрацией постоянно присутствующей внутренней любви, которая по тем или иным причинам обратилась на данного человека.

Таким образом, любовь - это готовность, которая в принципе может обратиться на кого угодно, в том числе и на нас самих. Зададимся вопросом: может ли любить других человек, не способный любить себя? "Любить людей не значит исключать себя, говорится в древнем китайском трактате "Мо цзы", - Нужно одинаково любить себя и других людей". "Никто не может любить другого, - писал Эразм Роттердамский, - если до этого он не полюбил себя - но только праведно. Никто не может никого ненавидеть, если до этого он не возненавидел себя".

Любовь человека к самому себе является предпосылкой его существования как личности и, значит, условием всякой иной его любви. Любовь к себе - это та начальная школа любви, без овладения элементарной грамотностью в которой остаются недоступными "высокие университеты" любви. "Любовь основана на утверждении и уважении, и если человек не испытывает этих чувств в отношении самого себя, - пишет Фромм, - то их и вовсе не существует". Тот, кто пренебрежительно относится к самому себе, не способен ни любить, ни ценить другого. Нужно научиться понимать себя, чтобы обрести способность понимать других.

Но любовь к себе противоположна эгоизму, с которым ее иногда неправомерно отождествляют. Эгоизм, или себялюбие, - это жадное внимание к самому себе, предпочтение собственных интересов интересам всех других людей. Эгоист, хотя он всегда усиленно занят собой, никогда не бывает удовлетворен. Кто себя не любит, не одобряет, тот находится в постоянной тревоге за себя. В нем нет внутренней уверенности, которая может существовать лишь на основе подлинной любви и утверждения. Он вынужден заниматься собой, жадно доставать себе все, что есть у других. Поскольку у него нет ни уверенности, ни удовлетворенности, он должен доказывать себе, что он не хуже остальных!

Проистекая из недостатка любви к себе, эгоизм является попыткой компенсировать такой недостаток. В сущности, эгоизм, делающий человека некритичным, тщеславным и одиноким, унижает и ослабляет его, в то время как любовь сообщает ему большую независимость - прежде всего независимость от собственных его слабостей. Кстати, и любовь к другому может приобретать форму эгоизма. Часто бывает, что любящие друг друга люди начинают соревноваться в том, кто больше для кого сделает, считая "очки" и упрекая друг друга в меньшей заботе, меньшем внимании, меньшем подтверждении любви... и всегда хочется большего для себя. Эгоистичный в любви человек желает всего того, что он должен отдавать другому, только для себя самого. Но ведь именно любя, человек находит радость в радости другого. И количество этой радости определяется тем, в какой степени ему удалось преодолеть свой эгоизм.

В любви мы принимаем человека в целом, и бессмысленно разделять его на свойства, черты и качества, из-за которых мы его любим. Я тебя люблю только за то, что ты есть на земле, за то, что ты существуешь - это высшая форма любви; так мать любит ребенка независимо от того, хорош он или плох, какую оценку он получил в школе, съел он сегодня кашу или вылил ее в цветок. Такая любовь называется экзистенциальной, она жизнеутверждающая. Без этой любви человек не может развить нормальную самооценку. Эта беспричинная любовь лежит в основе уверенности, веры в то, что он - сверхценное, любимое существо.

Бывает, что человек лишен бескорыстной любви. Он знает, что его любят за ум, красоту или силу. А если их нет? Его невозможно убедить в том, что его любят. Он нуждается в постоянном подтверждении любви, чем и становится озабочен. Сомнение порождает недоверие и ревность, так проявляется атрибутивная любовь. Пример атрибутивной любви ослепший мужчина, который разводится с любимой женой, так как считает, что его, слепого, любить невозможно. Женщина, уверенная в том, что муж ее любит за то, что она красива, с ужасом разглядывает себя в зеркале, обнаруживая на лице прикосновения времени, и не верит, что муж ее любит, как прежде. Она судорожно цепляется за внешние признаки молодости в одежде и манерах, играя чуждую себе роль.

В атрибутивной любви человек становится объектом сравнения. Его сравнивают по всем признакам, и каждый раз, когда сравнение не в его пользу, страдают от зависти и стыда. Так молоденькие девушки краснеют за своих парней, не отличившихся в компании красноречием. А ребята, в свою очередь, стыдятся за своих возлюбленных, если у тех ноги кривее, чем у Синди Кроуффорд. В экзистенциальной любви сравнения нет. Поэтому бессмысленна сама идея сравнения. Ты обладаешь бесчисленным множеством свойств, и их сочетание в тебе неповторимо. Любимый объект не есть нечто идеальное или очищенное с помощью абстракции, это всего лишь по особому рассматриваемый объект, который дорог своей индивидуальностью.

Что же касается любви эротической, то она не тождественна сексуальному влечению, как многие думают, также она не является простым придатком к последнему. "Любовь столь же основной феномен, как и секс, - пишет В. Франкл. - В норме секс является способом выражения любви. Секс оправдан, даже необходим, коль скоро он является проводником любви". Легкость секса, отсутствие препятствий обесценивает любовь. Любовь сохраняется и после того, как спадает сексуальное напряжение, как раз это один из ее критериев. Если бы эротическая любовь была чистым желанием физического обладания, ее можно было бы во многих случаях без труда удовлетворить, и любящий не хотел бы быть любимым, что весьма существенно для любви. (Ж.-П. Сартр).

Конечно, сексуальное влечение может скрепить любовь, но только при наличии любви! Самозабвенное сексуальное помешательство друг на друге еще не доказательство силы любви, а лишь свидетельство безмерности предшествовавшего ей одиночества, сексуального голода. Без любви сексуальный акт создает видимость соединения людей, на самом деле разделенных бездной незнания друг друга. Этот акт не в состоянии перекинуть мост над пропастью, психологически разделяющей людей.

Также природа любви глубже всех социальных установлений. Мы свою любовь не выбираем, это она выбирает нас, не считаясь ни с какими принципами, расовыми, религиозными и культурными различиями. Неважно ей - женаты мы иль нет, больны или здоровы, порочны или благородны, никакие внешние обстоятельства человеческого бытия ее не касаются, она абсолютно свободна. Недаром в римской мифологии бог любви Амур изображается легкокрылым шаловливым ребенком, вооруженным луком и стрелами, которыми он пронзает сердце человека.

Перечисленные особенности любви - это лишь то, что понятно в ней, или, лучше сказать, то, что лежит перед глазами. Но в любви, как пишет об этом А.А. Ивин в своем очерке "Многообразный мир любви", есть и что-то непонятное, роковое и даже мистическое. И возможно, что как раз эта, не поддающаяся объяснению сторона тяготения душ друг к другу и является главным в любви.

Источник: OnLife.ru